Интервью с Денисом Королевым: «Методы лучевой диагностики хороши, когда дополняют друг друга»

Какой-то особой истории, пожалуй, нет. Разве что врачом хотел стать с детства, и никаких сомнений по этому поводу никогда не было. Ещё в 8 классе я стал заниматься в кружке юного медика. Нас там учили колоть в вену на манекене, оказывать первую помощь, объясняли основы анатомии, физиологии. 

Многих это пугает…

Но не будущего врача… После 8 класса я поступил в медицинский колледж, где уже была углубленная подготовка по биологии, занятия по сестринскому уходу, латынь. По выходу я получил корочки младшего медбрата, а, поступив в медицинский университет, на 2 курсе начал работать: меня взяли в отделение реанимации онкологического диспансера, вначале младшим медбратом, а затем медбратом.

Это рангом выше?

Да, младший медбрат – это, проще говоря, санитар, и его функции ограничены. А медбрат – это уже другой набор знаний и навыков. Кстати, скажу, медбратом я работал до тех пор, пока не стал врачом, считаю, это было очень полезно. В онкодиспансере интернатуры и ординатуры по хирургии не было, так что, закончив медицинский университет, я устроился в интернатуру по хирургии в скоропомощную больницу. Отучился в интернатуре, затем на первичной переподготовке по онкологии, и уже тогда пришел в онкодиспансер врачом-онкологом. До 2010 года я занимался первичным приемом онкологических пациентов параллельно с работой хирургом и рентгенологом в отделении рентгенохирургических методов диагностики и лечения, а с 2015 года пополнил список работ преподаванием на кафедре рентгенологии в Самарском медицинском университете. 

Что это такое интервенционный радиолог?

Различные хирургические вмешательства под контролем ультразвука, рентгеноскопии, компьютерной томографии. Это хирургия, совмещенная с лучевой диагностикой. У нас такая специальность чаще называется рентгенохирург, или эндоваскулярный хирург. За рубежом – интервенционный радиолог. 

Можно сказать, что вы с самого начала своей деятельности старались получить как можно больше знаний и практики…

Это не моя особенность: так делает любой врач. Мы всю жизнь учимся. Есть семинары, вебинары, конференции, конгрессы, их проходит десятки в год, и большинство врачей посещают многие из них. Но все-таки настоящим дополнительным образованием я считаю, если период обучения длится хотя бы от нескольких недель. Причем эти курсы, стажировки обычно более интересны и насыщенны, чем основное обучение в институте. Но это не удивительно: в институте ты просто получал базовые знания, а тут едешь на учебу, уже зная, что именно тебе нужно. 

Учились вы много, а вот место работы меняли редко…

В 2006 я устроился работать в отделение рентгенохирургических методов диагностики лечения самарского областного онкологического диспансера и проработал там до 2017 года в должности хирурга, онколога и рентгенолога. Потом стал заведующим отделением лучевой диагностики в самой крупной медицинской компании в Самаре, и вот в 2020 году меня пригласили руководить отделением лучевой диагностики в ПЭТ-Технолоджи. 

Давайте поговорим о вашем отделении лучевой диагностики здесь, в ПЭТ-Технолоджи в Балашихе…

Отделение у нас сильное, отлично оснащенное и в аппаратном, и в профессиональном плане. Ядром его является, конечно, ПЭТ/КТ. На этих аппаратах, а их у нас два, проводится 80% всех исследований. Мы также проводим и другие исследования – МРТ, КТ, ОФЭКТ/КТ. Важной особенностью отделения является мультимодальность. Большое количество различных диагностических аппаратов позволяет нам проводить самые разные виды исследований. В основном, наши исследования, конечно, ориентированы на онкологических больных – эти пациенты составляют до  95% всех наших приемов. С точки зрения лучевого диагноста это самые обширные, самые сложные исследования лучевой диагностики, требующие от врача и лаборантов максимального количества знаний и навыков. И это самые интересные исследования, потому что сложное всегда интересно. 

Позитронно-эмиссионная томография – удивительное достижение медицинской науки. Трудно себе представить что-то еще более сложное и совершенное…

Каждый раз, когда человечеству казалось, что дальше уже ничего придумать нельзя, снова появлялось что-то новое… Я бы не стал выделять именно ПЭТ. Все методы исследования, применяемые в лучевой диагностике, важны, когда назначаются правильно. Даже классическая рентгенография не устарела, хотя ширина ее использования снизилась. Больше того, скажу, что рентген в ряде случаев лучше, чем КТ, например, когда нужно проводить исследования в условиях физиологической нагрузки (исследование в вертикальном положении) или исследования с необходимостью получения рентгеновского изображения в режиме реального времени, в этих случаях рентген информативнее, чем КТ. Бывает, что МРТ информативнее, чем ПЭТ. Нередко по результату ПЭТ мы рекомендуем сделать МРТ или УЗИ.  Просто врачи на разном оборудовании смотрят разные вещи. На МРТ – анатомию, на ПЭТ – физиологию, на УЗИ — поверхностные и подвижные структуры, на КТ — легкие.  МРТ в плане анатомических изменений покажет больше, чем ПЭТ/КТ, но МРТ не покажет те метаболические процессы, которые происходят в клетках до того, как их структура нарушится — это епархия ПЭТ. Методы лучевой диагностики хороши, когда дополняют друг друга. В том-то и плюс нашего отделения, что у нас есть практически всё. У нас есть специалисты, способные работать на многочисленных диагностических аппаратах, способные сопоставлять информацию, полученную при различных методах обследования, комбинировать при необходимости эти методы для получения оптимального диагностического результата. 

В таком случае роль врача-диагноста гораздо больше, чем может показаться. У вас самая интеллектуальная работа!

Рентгенолог в зарубежных странах считается врачебной элитой. Во-первых, учиться нужно дольше, чем на терапевта или общего хирурга. А, главное, — требуется огромный объем знаний. Вот смотрите: гастроэнтеролог знает всё о желудочно-кишечном тракте. Гинеколог – о женской репродуктивной системе. Нейрохирург о нервной системе. И так далее. А врач лучевой диагностики должен знать всё: и легкие, и сердце, и репродуктивную систему, и ЖКТ, и травматологию, и ортопедию. Плюс к тому, у нас нет деления на детского и взрослого рентгенолога. Один и тот же лучевой диагност может анализировать МРТ головного мозга плода, а через час уже смотреть КТ печени пожилого онкологического пациента, следующий час — рентгенографию шестилетнего ребенка с подозрением на перелом и так по несколько раз в течение рабочего дня.

Задам вам немножко другой вопрос. Вы наверняка задумывались над тем, что у онколога риск потерять пациента выше, чем, к примеру, у терапевта.

Это иллюзия. По статистике у нас в стране от сердечно-сосудистых заболеваний умирает в 3 раза больше, чем от онкологии. И рак, и ишемическая болезнь сердца – хронические заболевания, с которыми можно прожить 10-15-20, а то и более лет.

Сейчас – да, но еще на нашей памяти рак был приговором…

Был. И сейчас некоторые формы рака имеют плохой прогноз на определенных стадиях. Но многие успешно лечатся. Люди привыкли не обращать внимание на гипертонию, которая может привести к самым тяжелым последствиям, но при этом паникуют, узнав, что у них базальноклеточный рак кожи. Звучит страшно, но очень хорошо лечится и не метастазирует.

Что, на ваш взгляд, нужно, чтобы ваше отделение развивалось? 

Радикально менять ничего не нужно. Вот что необходимо – так это создать определенный бюджет развития. Разумный гражданин какой-то процент доходов всегда откладывает на то, чтобы улучшить свою жизнь. Почему бы и в медицине нам не поступать так же? Определенный процент от всех доходов отделения нужно выделять на учебу врачей за границей, участие в международных конференциях конгрессах. Всё-таки острие науки пока – там. В последние годы Россия очень сильно сократила научное отставание от западных стран, однако разрыв всё еще существует, и, в основном, новые методы исследования, новые программы, новое оборудование приходят оттуда, хотя теперь уже и не с таким опозданием. Нужно быть в тренде. Но мало отправлять врачей за границу смотреть, какие там создают новые аппараты и программы, нужно покупать их. Врачи должны приезжать и привозить новые знания, новые диагностические направления, новые идеи для оснащения отделения. И это, конечно, в разумных пределах, необходимо закупать и внедрять. Это приобщение к передовой науке очень подстегивает интерес к работе. Врачу интересно, у него глаза горят. А диагност с горящими глазами дорогого стоит.

Ваши коллеги здесь, в центре, говорили, что знакомятся с новыми публикациями каждый день…

Так и есть. Вот у меня сейчас на компьютере две статьи открыты. Без этого никуда. Еще раз скажу, лучевому диагносту нужен огромный объем информации, но всё невозможно держать в голове. Поэтому запоминаешь, где читал, где видел, чтобы быстро можно было найти, освежить в памяти.  Кроме того, нужно следить и за всем новым, что появляется в нашей специальности…

Вы говорите, что кардинальных открытий в последнее время не было…

Лучевая диагностика после химиотерапии самая быстро развивающаяся область онкологии. Да, новых аппаратов сейчас меньше. ПЭТ, МРТ, КТ – это были принципиально новые открытия, научные прорывы. Сейчас развитие лучевой диагностики движется в основном по пути улучшения и повышения доступности тех физических методов, которые уже есть. Одно из самых быстро развивающихся сейчас направлений — это гибридная визуализация. Мы уже говорили, что, к примеру, при исследовании ПЭТ/КТ молекулярная визуализация, которую дает нам оценка позитронной эмиссии, комбинируется с анатомической визуализацией компьютерной томографии чтобы оценивать различные физиологические процессы. Для того чтобы оценить те или иные процессы в организме врачи используют различные молекулы, которые способны накапливаться в клетках при тех или иных патологических состояниях. ПЭТ/КТ сейчас развивается в том плане, что придумывают все больше новых молекул, к которым можно «подцепить» радиоизотоп, чтобы изучить тот или иной процесс в организме. 

Последний вопрос: может ли ваше отделение делать больше? Может ли принимать дополнительно больных? Достаточно ли об онкорадиологическом центре, о вашем отделении знают пациенты?

Во-первых, давайте уточним: все наши исследования мы делаем в первую очередь для врачей. Соответственно нужно, чтобы про наш центр, наше отделение больше знали врачи. В лучевой диагностике есть множество различных специфических моментов, в которые пациенту не нужно вникать. Достаточно чтобы о них знал его лечащий врач. И направил пациента сюда. А что касается объёмов… Да, мы можем принимать больше. Мы сейчас работаем в формате 12 часов 7 дней в неделю, но в состоянии расшириться до 24 часов. Если нужны будут специалисты – найдём. Потребность в диагностике огромная, и мы с радостью пойдем навстречу.